«9 Мая – День Победы» Детство, опалённое войной 05 мая 2011 г.
Юрий Григорьевич Гостев родился на Каме, в городе Усолье. Отец его был офицером-артиллеристом, и в 1940 году был направлен к новому месту службы в Литву, которая, к тому времени уже год, как была присоединена к СССР. Вскоре в литовский город Калвария, расположенный на границе с Польшей, приехала и семья молодого лейтенанта Гостева: жена, сын и дочь. О том, что война неминуема для военнослужащих пограничного гарнизона не было тайной. За два дня до нападения фашистов отец Юрия уехал в часть, сказав на прощание жене: Уезжайте!
Но уехать не получилось, и на рассвете 22 июня всех разбудила страшная канонада: литовская граница приняла первый удар гитлеровцев. А вскоре снаряды посыпались и на мирный город. Когда один из них разорвался прямо в огороде домика, где жили Гостевы, выбив окна и двери, мать спрятала детей – Юрия и его младшую сестру Тамару - в погребе, в котором просидели три дня. А когда вышли из своего убежища, Калвария была занята немецкими частями, линия фронта ушла уже далеко на восток. Бросились бежать из города прочь. Маленькому Юрию было всего шесть лет, но он навсегда запомнил, картину первых дней войны. Разбомбленная дорога, всюду воронки от снарядов, разгромленные дома, убитые люди, и все это усыпано бумагой, тысячами страниц документов, которые не успела эвакуировать отступающая армия…
Бежать было некуда, немцы были повсюду, и вскоре семья советского офицера оказалась в лагере. Лагеря выросли вокруг Калварии мгновенно, были построены бараки, появилось ограждение из колючей проволоки, охранниками были немцы. Потом был еще один лагерь, затем еще один. Осенью 41 года, сидя за колючей проволокой в старых военных казармах, заключенные наблюдали, как мимо них, длинными колоннами гнали евреев. Гнали на болота, где затем расстреливали, трупы топили в трясине. Юрий помнит, что все в лагере со страхом ожидали, что их постигнет та же участь…
Следующий лагерь, где оказались Гостевы, находился на окраине маленькой Литвы, в лесной болотистой местности, где велись торфоразработки. В лагере находились жены и дети советских военнослужащих, всего около трехсот семей, мужчин среди них не было. Охранять узников должны были местные литовцы, но они недовольные оккупацией своей страны, немцам служили неохотно и заключенных практически не контролировали, они вообще довольно дружелюбно относились к русским. Но в лагере вскоре начался голод, поэтому заключенных перевели в другой, который назывался Сусники, и где охранниками служили литовские полицаи. Они тоже не свирепствовали, как гитлеровцы, понимали, что русские еще вернутся и заставят держать ответ за погубленные семьи, тем более, что немецкое наступление уже захлебнулось и фашистская армия начала понемногу отступать. Здесь семилетний Юрий начал работать, чтобы получать ежедневную пайку гороха или крупы. Хозяева литовских хуторов, нанимали детей-лагерников помогать по хозяйству: пасти свиней, гусей, платили едой. Два-три раза в году, в пасху, рождество, Новый год детей выпускали из лагеря и разрешали просить милостыню. Так прошли около четырех лет жизни Гостевых. Вместо счастливых детских лет Юрий Григорьевич помнит только: бараки, нары, колючую проволоку, голод, холод, охранников с автоматами. Помнит, что ребята-подростки от голода курили березовые листья. Делали огромные самокрутки, задыхались, кашляли, но курили.
- Я часто лагерь вспоминал, - рассказывает Юрий Григорьевич, - спустя много лет после окончания войны разыскал некоторых своих лагерных друзей. Как-то попробовал даже покурить березовые листья. Не смог, и до сих пор не понимаю, как их можно было курить…
Между тем линия фронта давно уже катилась обратно, на запад. Вскоре над лагерем стали летать самолеты, усиливаться звук канонады. В один прекрасный день охранники разбежались, и несколько дней заключенные жили без охраны. Затем пошли слухи, что могут появиться каратели, чтобы уничтожить всех. Началась паника, все кинулись врассыпную. Гостевы в группе других заключенных побежали в лес, где лесник спрятал их в сарае. Не успели они отдышаться, как к дому лесника подъехали немцы, это было отступающее воинское соединение, которое стало на постой. Среди них был один русский, работавший водителем, который сказал: За нами идут каратели, только мы уедем, сразу уходите. Как только затих звук немецких мотоциклов, заключенные бросились в лес. Бежали, сколько было сил, затем, человек пятнадцать, спрятались в какой-то яме на болоте, все время слышали звук стрельбы, рвущихся снарядов. Три дня просидели там без воды, без еды. Когда стало совсем невмоготу, все вместе отправились к ключу за водой. И неожиданно увидели окопы, и в них советских солдат. Радость была неописуемая. Радовались и женщины с детьми, и солдаты. Детям, дали по банке сгущенного молока, затем принесли патефон, завели музыку.
Вернулись на родину, в Усолье. Здесь узнали, что отец погиб под Витебском в 1944 году. Юрий пошел в школу, впервые, в десятилетнем возрасте, начал учиться писать и читать. Дружил с такими же пацанами, у которых отцы погибли на фронте, иногда они дрались, хулиганили. Неизвестно, как бы сложилась его жизнь, если бы в 1949 году, в четырнадцатилетнем возрасте, он не поступил в Александровское горно-техническое училище военного типа. Здесь, за шесть лет обучения, вместе с профессиональными знаниями, его научили строгой дисциплине, поведению, танцам, этике, эстетике. Здесь же, в угольной шахте, начался его трудовой путь. До сих пор Юрий Григорьевич с благодарностью вспоминает училище и своих педагогов, которые так помогли ему в жизни. После получения диплома по специальности техника-механика он по распределению попал в Челябинск. Затем три года отслужил в армии, в Свердловске, в артиллерийских войсках. Поступил в Челябинский энергетический институт. Много ездил по стране, строил казахстанскую Магнитку в Темиртау, работал на колымских приисках, трудился на предприятиях в Свердловской области, затем приехал в Арамиль, где сначала был директором Сельэнерго, затем строил арамильский ЦРЗМ, занимался предпринимательством. Десять лет, уже после выхода на пенсию проработал в УТТиСТ. Общий трудовой стаж Юрия Григорьевича составляет 50 лет, у него прекрасный дом, дети, внуки. Он и сейчас полон сил и энергии, интересуется космосом, занимается огородом и живет полной жизнью.
Лариса УШАКОВА
